Мы сняли документальный фильм о человеке, о его поисках себя на просторах бытия

Фильм «Где ты, Адам?» стал одним из самых успешных православных кинопроектов последних лет. Получил гран-при кинофестиваля «Покров-2019», стал участником престижных киносмотров в Кракове и Таллинне, номинировался на национальную кинопремию Украины «Золота дзига». Сейчас картина вышла в прокат в России, на Украине и в Беларуси. Протодиакон Александр Плиска рассказывает об этом фильме, о «непричесанном» Афоне, белых медведях и главной иллюзии современного обывателя.

---

– Отец Александр, фильм «Где ты, Адам» принес вам определенную известность в православном мире и даже в мире кино. Нет ли у вас по этому поводу когнитивного диссонанса, ведь в картине игумен афонского монастыря Дохиар отец Григорий говорит, что самый безопасный путь христианина – бесславие и уничижение?

– Не вызывает, потому что, во-первых, не так много людей посмотрело наш фильм. Но, несмотря на это, нам говорят, что для документального кино в украинском прокате 10 тысяч зрителей – это очень много. А для меня полная катастрофа, если такая величина считается успехом. Это свидетельство культурного коллапса, в котором мы живем.

Во-вторых, ни я, ни режиссер Александр Запорощенко не пытались самореализоваться, снимая этот фильм. Мы не искали известности, вообще таких мыслей не было и нет. Вот если бы обо мне сняли фильм, то, наверное, была бы причина думать, что я нечто собой представляю. А так, мы просто обыкновенные люди, которые не могли не поделиться тем, что увидели на Афоне. И попытались это сделать максимально качественно. Но, скажем так, у нас звездной болезни нет, и надеюсь, она никогда не появится.

А относительно слов геронды Григория о стремлении к бесславию, то это потрясающее открытие его внутреннего мира. В нашем фильме он впервые об этом сказал публично. Даже монахи Дохиара, которые знали геронду много лет, после просмотра подходили и говорили мне, что узнали его с совершенно другой стороны. Избегать славы и почестей было его жизненным кредо. Но геронда Григорий это от всех скрывал.

– Отец Григорий в фильме сожалеет, что принял священство и стал игуменом монастыря. Эти слова очень смело звучат, особенно на фоне новостей о священниках, которые добровольно оставили служение в Церкви. Зачем этот эпизод в картине?

– Все, что мы показали в фильме, прошло цензуру геронды Григория и монахов Дохиара – героев фильма. И это самая строгая цензура, ведь они никогда не смотрят кино и очень критически к нему относятся.

Геронда хоть и говорит, что сожалеет об этом, но он священство-то не бросил. Ни священство, ни игуменство – те крест и служение, которые дал ему Господь. Почему он не бросил? Потому что за ним стояла паства, за ним стояли люди. Игуменом на Афоне человек не становится по собственному желанию – его избирают. И когда выбрали нынешнего игумена Дохиара геронду Амфилохия, он так и сказал, что только из послушания братьям и любви к ним он берет на себя эти обязанности.

Принимая священство, как и игуменство в монастыре, человек соглашается с Божией волей, которая действует через людей, ставящих его руководить паствой. И эти люди даже не священноначалие, а церковная община – на Афоне хранят древние традиции избрания пастырей.

Почему геронда с таким сожалением об этом говорит? Потому что любой нормальный человек, достигнув зрелого возраста, должен себя спросить: был ли я достойным отцом, был ли я достойным сыном? Как я справился с ответственностью за свою семью? Сделал ли я счастливой мою супругу? Ухожены ли мои старенькие родители? Как чувствуют себя мои подчиненные, которых вручил мне Бог, не жесток ли я с ними, справедлив ли я? И большинство людей прекрасно понимают, что с этим перечнем вопросов они не справились на все 100%. Поэтому самокритика геронды Григория говорит о том, что он очень глубоко подходил к этим вопросам.

– Вот вы сокрушаетесь, что мало зрителей посмотрело ваш фильм, но на фоне другого кино христианской тематики он все-таки один из самых успешных за последние годы. В чем секрет вашего проекта?

– Я не соглашусь с тем, что наш проект чисто православный, он гораздо шире. Мы сняли документальный фильм о человеке, о его поисках себя на просторах бытия. Хотя, если говорить буквально, то, да, это кино о монашеской общине восточной православной традиции, об афонском монастыре Дохиар.

Когда 13 лет назад я задумывал этот проект, не сомневался лишь в одном: у общества есть запрос на глубинные темы, касающиеся сути человеческого бытия. Ведь каждый человек по своей сути религиозен. И то, что наш фильм интересует не только церковных людей, свидетельствует о простой истине: каждое человеческое сердце ищет себя на пространстве истории и задает себе извечный вопрос: откуда я, куда и зачем?

Относительно качества, то мы старались, насколько могли. Ну а качественным или некачественным получился фильм, судить вам – зрителям и кинокритикам. Для меня главным критерием оценки является тот факт, что люди не покидают зал до конца сеанса, сидят до последних титров, когда уже включен свет и вошли уборщицы с вениками. А после просмотра зрители выходят в таком состоянии, что не могут понять, где они: на Афоне, Крещатике или Новом Арбате. Вот это для меня является самой большой наградой.

И еще одно важное наблюдение: посмотрев фильм о монашестве, у людей не возникает религиозного ажиотажа. Они даже об Афоне не вспоминают, выйдя из кинотеатра, говорят о своих семьях, о доме, о своем городе и Отечестве. Все, что они увидели, преломляется в культурном пространстве каждого сердца. И мне приятно, что нам удалось поделиться со зрителями той тишиной, в которой они смогут встретиться с главными героями фильма.

– Вы показали срез жизни известного монастыря, в котором веками хранятся духовные традиции, а его игумен – архимандрит Григорий (Зумис) – без преувеличения образец духовника. Сейчас много говорят о богатом наследии Святой горы, снимают об этом фильмы, но ведь история знает и негативный духовный опыт Афона. Например, в XIX веке святитель Игнатий (Брянчанинов) описывал свое общение с духовно прельщенным монахом-святогорцем, а еще раньше преподобный Паисий Величковский и вовсе был разочарован Афоном. Вы знаете современный Афон изнутри. Какой он сейчас?

– Я не знаю, как было во времена Паисия Величковского, и не думаю, что по одному монаху, который приехал с Афона, можно судить обо всем святогорском монашестве. Но, с другой стороны, там, где есть живой человек и общность людей, обязательно появятся какие-то трудности и проблемы. Поэтому я Афон увидел именно таким, каким вы его видите в фильме.

Мы ничего не выдумывали, а показали то, что есть на самом деле. Геронда Григорий не любил, когда приукрашивают монашескую жизнь и сочиняют церковные сказки. Ему не нравилось, что в некоторых житиях образы святых очень «причесаны», а человеческая сторона их жизни скрыта. Так создается впечатление, что они просто по небу ходят.

И когда в нашем фильме зрители видят потасовку монахов, они удивляются: неужели это возможно? Да, все возможно. Если каждый пристально посмотрит вглубь себя, то он увидит всю духовную проблематику, которая одинаково актуальна и в афонском монастыре, и в городской квартире.

С другой стороны, монашество для меня – это невероятный феномен. И речь не только о православном монашестве, а о том, что есть люди, вне зависимости от религиозного контекста, которые отрекаются от всего, чтобы найти Бога и ответы на самые главные вопросы. Мы видим, какие посылы транслируют современные СМИ и к чему стремится большинство людей в нашем обществе, а монашество бросает всему этому вызов. Оно свидетельствует погрязшему в материальных проблемах миру о том, что вечность существует.

– Есть пословица: «Не место спасает человека, а образ его жизни». Говорят, что с такими словами афонские отцы обращались к желающим приехать на Святую гору. Но если почитать современные книги и статьи, то может сложиться впечатление, что там и «место такое, что может спасти». Почему сложился этот стереотип?

– Я думаю, что человек, который не смог найти себя вне Афона, скорее всего не найдет себя и на Афоне. Самая большая иллюзия заключается в надежде, что в нашей жизни что-то изменится через год, через пять или десять, что мы с чем-то сможем справиться. Это все самообман. Мы будем находиться ровно в том состоянии, в котором находимся в данный момент.

Я поясню. Если мы в данный момент, прямо сейчас ничего не начнем делать для успеха в чем-либо, будь то духовная жизнь, спорт или профессиональная деятельность, в нашей жизни ничего не изменится. С завтрашнего дня или с понедельника бегать не начинают. Если ты хочешь начать работать над собой, начни прямо сейчас.

Поэтому здесь все крайне просто и с Афоном, и с этими попытками куда-то убежать. Как сказал один мудрый человек: если ты не найдешь мир внутри себя, то даже если убежишь на Северный полюс, то и там белый медведь придет и не даст тебе покоя. А если будешь в мире, то он тебе будет рыбу приносить.

– В конце фильма его название звучит как вопрос к зрителю: «Где ты, Адам?». Ответ афонских монахов можно наблюдать все 80 минут: старец-игумен, длинные красивые богослужения, тяжелые послушания. Но фильм-то смотрят в основном люди мирские и семейные. Есть ли в фильме подсказки, чтобы этот вопрос к зрителю не стал риторическим?

– На этот вопрос можно дать лишь свой ответ. Я думаю, что каждый из нас будет искать его до последнего вздоха. Как прекрасно сказал Геронда в фильме, «пока не перестанет биться сердце и не высохнут глаза». Этот Адам прячется в каждом из нас, и когда тебя через совесть позовет Господь, нужно найти в себе мужество выйти и сказать Ему: «Да, я такой вот, я ошибся, я сделал плохо», а не искать себе оправдания.

Когда мы открыто признаемся в своей немощи и перестанем от этого расстраиваться, будем надеяться на милость Творца, то наши попытки перестать прятаться от Бога увенчаются успехом. Если мы думаем над этим вопросом, они уже успешны. Но процесс поиска себя – не сиюминутная вещь, здесь нужно трудиться всю жизнь.

---

С протодиаконом Александром Плиской

беседовал Олег Карпенко

---