Мне тогда было около двенадцати лет. Жила я в Москве и любила по воскресеньям ходить в храм и утром и вечером, но домашние не разрешали мне ходить на вечерние службы. Тогда я, отстояв раннюю и позднюю обедни, шла в те церкви, которые не закрывались до вечера, а вечером шла на всенощную в свой храм.
Поесть мне было негде, и я ходила целый день голодная. Отец часто сердился на меня за мое хождение по церквям. Если днем я не приходила домой, то он не велел моей мачехе давать мне вечером есть. Та жалела меня и, отпирая мне вечером дверь, шептала: "У тебя под подушкой кусок хлеба и вареная картошка."
Раз в воскресенье, простояв обе обедни и походив по Кремлю, я зашла к раке преподобной Евфросинии, Великой княгини Московской. В церкви никого не было, кроме одной монахини, прибиравшей храм.
Я подошла к раке преподобной, встала на колени и начала молиться: "Матушка Евфросиния, помоги мне, сделай так, чтобы мне есть не хотелось." Поднялась я с колен, приложилась к иконе и обернулась назад.
Посмотрела - и глазам своим не поверила. Передо мной стоит высокая, почтенная и величественная монахиня, а в руках держит такую большую просфору, каких я до тех пор не видела. Обомлела я, рот раскрыла, стою как вкопанная и молчу, устремив взгляд на монахиню.
А она так ласково говорит мне: "Вот тебе, девочка, просфора. Возьми ее и поешь."
Я взяла ее молча, не смея ни слова вымолвить, ни с места сойти, ни глаз своих отвести от монахини. А она повернулась и спокойной походкой, как бы плывя по воздуху, направилась к алтарю и исчезла в дверях. Тут только я опомнилась.
Пошла я затем в церковь, где, я знала, есть святая вода. Там я напилась и съела дарованную мне просфору. Такая она была вкусная, что и рассказать нельзя...